Но в этой истине кроется большое количество тонкостей. Одна из них заключается в том, какая экономика может считаться рыночной. И если начать разбираться, то мы увидим, что одним из главных признаков нормального функционирующего рынка является наличие свободных цен, которые этот рынок устанавливает.
Существование таких цен подразумевает, что у нас есть деньги, которые мы можем потратить на приобретение товаров и услуг, что у нас есть спрос и предложение, которые зависят от цен на товары, и что мы оцениваем полезность товаров и услуг и приобретаем те из них, чья полезность для нас выше. Все это азы, описанные в любом нормальном учебнике экономики.
Но что получается, если денег у покупателей нет, а товар им нужен? Тогда возникает необходимость обмена одного товара на другой. И мы приходим к очень древней схеме обмена, которая существовала еще в первобытные времена.
Она называется натуральный обмен, или бартер.
В принципе, такая схема торговли может применяться везде, где нет денег. Например, так меняли товары еще в XVIII–XIX веках европейские мореплаватели, приплывавшие на незнакомый дикий берег. Они выкладывали на песке товары для обмена, в ответ туземцы клали рядом свои товары. Если цена устраивала, то моряки забирали туземный товар, если нет — убирали часть своего товара. В ответ туземцы тоже могли изменить количество выкладываемых вещей. И так до тех пор, пока сделка не устроит обе стороны.
Ну а если посмотреть примеры ближе к нам, то именно так был устроен в Советском Союзе обмен квартир. Вам нужна 2-комнатная квартира в одном районе, а у вас — две однокомнатные. Но они не нужны владельцу «двушки». Тогда, чтобы совершить сделку, приходилось выстраивать многоступенчатые обмены, чтобы все участники получили желаемое.
Еще один пример — «толкачи». Так называли в советское время снабженцев, которые меняли выделенные предприятию сырье и материалы на те, которые были нужны для выполнения плана. Это происходило из-за регулярных сбоев в централизованном планировании, когда официальный путь замены ненужных материалов был долог и сложен, а план выполнять было необходимо. Естественно, что все эти схемы были мало эффективны, незаконны и оставляли большую возможность для коррупции, воровства и теневой экономики.
И вот сейчас Министерство экономики начинает разрабатывать схемы подобных обменов, тем самым превращая примитивную доисторическую схему обмена в легальную, подкрепленную инструкцией Минэка. Но будет ли это означать, что мы получим эффективный механизм обмена?
Главная проблема любой такой схемы будет состоят вот в чем. Вы хотите поменять то, что вам не нужно на то, в чем вы остро нуждаетесь. Но чтобы сделка состоялась, требуется одна небольшая деталь — чтобы у другой стороны было ненужным то, что вы хотите получить, а им, в свою очередь, было желательно иметь ту вещь, которую вы готовы им отдать.
Но так будет крайне редко. Поэтому при натуральном обмене будет возникать свой набор «цен». Например, вы захотите получить импортные свечи для самолета «Суперджет», которые, если судить по нашей прессе, служат в 10 раз дольше отечественных. При натуральном обмене никто не будет смотреть на их цены, а менять их будут даже не 1 к 10, а 1 к 12 или даже 1 к 15, учитывая дополнительные затраты на замену свечей.
И так во всем.
Фактически, каждый раз в такой сделке цена обмена будет устанавливаться снова. Это будет резко замедлять процессы обмена, увеличивать транзакционные издержки, так называют издержки на совершение сделок, а мы еще ближе подойдем к 1990-м, где такие сделки были в порядке вещей.
Останется только разработать правила по выдаче зарплаты продукцией предприятий, и можно считать, что переход к 90-м состоялся. Очень хочется верить, что сейчас экономику удастся удержать от сползания в примитивный пещерный рынок. Иначе мы сможем увидеть немыслимую ранее ситуацию — цифровую онлайн-платформу для бартерной торговли, работающую на смартфонах со входом через распознание лиц и отпечаток пальца.
Впрочем, мы уже имеем фондовый рынок без иностранных ценных бумаг и валютный рынок без свободной торговли валютой. Хочется верить, что рынок без цен мы все-таки не увидим.
