Эту инициативу уже поспешили назвать подготовкой к выборам 2024 года. Но все гораздо хуже — это выглядит как защита от любого инакомыслия вообще и лишний повод показать истинное место учителей российских школ в государственной иерархии.
Убийцы будущего
Иногда кажется, что лучше молчать и не подкидывать им идеи. В марте этого года, когда Госдума в ряду «дискредитируемых» приравняла бойцов ЧВК к военнослужащим Вооруженных сил РФ, я написал, что теперь в этот список нужно добавить еще учителей и картинка запретов окончательно станет ясной. Потому что это логично. Потому что российская школа за последние полтора года превратилась в идеологический придаток государства. И если кто-то сейчас и воюет за будущее, то это современный школьный учитель — правда, будущее это феодально-милитаристское.
Потому что средний российский учитель в своем огородике делает не меньше пакостей, чем Соловьев или Симоньян на телеэкране. А пакостников государство привыкает поддерживать и защищать.
И вот — пожалуйста. Не прошло и года от запрета «дискредитировать» добровольцев (между прочим, до 15 лет!), как уполномоченная по правам ребенка в Ульяновской области Екатерина Сморода, естественно, идя навстречу пожеланиям трудящихся, попросила ввести ответственность «за распространение информации, дискредитирующей статус учителя». И Владимир Путин ее поддержал, пообещав «подумать над этим и принять соответствующие решения, которые будут менять ситуацию к лучшему с точки зрения защиты прав учителей».
Можно не сомневаться, что это кажущееся диким предложение обязательно будет принято. И дело здесь вовсе не в том, чтобы никто не посмел рассказывать о фальсификациях, которые учителя обязательно учинят на избирательных участках двумя темными ночами в марте 2024 года. Будем объективны — в этом участвует лишь малая часть будущих «дискредитируемых».
А вот в чем участвует подавляющее большинство российских учителей — так это в убийстве будущего нашей страны. День за днем, месяц за месяцем они держат подушку над головой больного, все сильнее прижимая его этой подушкой к кровати. В романе-антиутопии Евгения Замятина «Мы» описывается улица города-антиутопии: «мерными рядами, по четыре, восторженно отбивая такт, шли нумера — сотни, тысячи нумеров, в голубоватых юнифах, с золотыми бляхами на груди — государственный нумер каждого и каждой. И я — мы, четверо, — одна из бесчисленных волн в этом могучем потоке». Так вот, прямо сейчас именно это и происходит в российских школах.
Два миллиона отравителей
Каждый понедельник в восемь утра, желательно одетые в «белый верх — черный низ», в коридоре каждой (каждой!) российской школы выстраиваются «нумера». Один поднимает флаг, который сейчас висит над Мариуполем и Бахмутом, другие смотрят. Потом все российские школьники (все!) идут на еженедельные «Разговоры о важном», где по единым методичкам их обучают правильному патриотизму, рассказывают про зловредный Запад и про российские березки. Про Пушкина с Достоевским, которых ущемляют украинские националисты. Про Путина, который в Кремле, и про бойцов, которые на фронте. Про то, что Океания всегда воевала с Остазией.
Каких-то полтора года назад эти методички распространяли по школам скрытно, как бы стыдясь. А их обнаружение было журналистской удачей и федеральной новостью. Теперь никто не стесняется. Эти методички, которые убивают саму суть свободной школы и свободной личности (что учителя, что ученика) теперь выставлены напоказ и доступны каждому. Преступник больше не стыдится своего преступления — его убедили, что им можно гордиться.
Полтора года назад я не верил, что школа может сжаться в пропагандистский кулак. Слишком уж несуразными казались все эти уставшие от жизни «Марь Ивановны», для которых что воля, что неволя. Они еще портрет Брежнева вешали над школьной доской, а уж «Разговоры о важном» тем более переживут. Однако и я, и мы все недооценили, насколько этим «Марь Ивановнам» наплевать на простые моральные категории добра и зла, наплевать на убийства и изнасилования, жизни и смерти. Насколько они готовы вставать перед начальством в позу «чего изволите» и нести на уроках любую околесицу. А их начальство прекрасно знало, что эти учительницы — именно такие, и прекрасно их использовало в своей пропагандистской машине.
Мы все знаем, кто такие и что делают Владимир Соловьев или Маргарита Симоньян. Но кто сможет назвать хотя бы десять знакомых учительниц? А таких учительниц — неизвестных, но каждый день отравляющих мозги юным российским гражданам — больше двух миллионов человек. И почти каждая из них уже в следующий понедельник будет рассказывать 20–30 живым маленьким людям, что война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила. Не где-то в далеком московском телецентре, а прямо здесь — под вашими окнами, в соседнем здании.
Слуги Левиафана
Война обязательно закончится, и войска остановятся друг перед другом на какой-то линии между Москвой и Киевом. Погибших закопают, раненых вылечат, и через пару лет все вернется на круги своя. А живые маленькие люди, которым два с половиной миллиона учительниц каждый понедельник рассказывали, что добро — это зло, а зло — это добро, вот эти живые маленькие люди вырастут и перескажут это своим детям. И это именно эти два с половиной миллиона учительниц будут виноваты в том, что подлинная нормализация общества будет возможна только через поколение.
Когда хотя бы о чем-то можно будет разговаривать с выросшими детьми нынешних живых маленьких людей. Как подлинное покаяние в ФРГ стало возможным только к 1970-м годам.
Поэтому нынешних учителей и нужно защищать от «дискредитации» — слишком уж они дискредитировали саму суть образования. Поэтому эта инициатива обязательно будет принята — об этом кричит вся логика превращения школы в государственную машину по промывке мозгов.
Учителя вполне могли не становиться первыми слугами Левиафана, но они в среднем решили поступить иначе. Для Левиафана они залог его долгой и счастливой жизни. Потому Левиафан целиком на их стороне.
